30 октября 2018 года в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя г. Москвы состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с участниками VIII Международного фестиваля «Вера и слово». Предстоятель Русской Православной Церкви ответил на вопросы собравшихся.
— Благословите, Ваше Святейшество. Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата, Таллинская епархия, «Православный собеседник» — газета, которую Вы благословили, спасибо Вам.
В свете последних событий православный мир очень напряженно следит за тем, как развиваются отношения между Константинопольской и Русской Православными Церквами. Сложилось впечатление, что раскол, который произошел в Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата 20 лет назад, — это пробный камень Константинополя. Слава Богу, наш почивший владыка Корнилий, митрополит Таллинский и всея Эстонии, остался верен Матери-Церкви, хотя Церковь наша потеряла тогда часть своего имущества, а раскольники ушли под юрисдикцию Константинополя. Складывалась очень острая обстановка, и только благодаря мудрости нашей Церкви мы сохранили свое лицо. Крестные ходы, которые были проведены в защиту Православия, собрали более 30 тысяч людей, и именно крестные ходы остановили развитие этого острого конфликта.
Ваше Святейшество, может быть, в свете последних событий, того, что происходит сейчас, крестный ход будет тем оружием, которое возможно на поле духовной брани, которое объединяет и показывает наше единство? Мы с заповедями Христа, мы защищаем ценности Христовы! Как Вы полагаете, как сегодня вести себя православному миру, тем людям, которые растерялись? Ведь мы понимаем: «Бог есть любовь», правду невозможно победить, «не в силе Бог, а в правде», — но как себя вести? Спасибо.
— Спасибо Вам за вопрос. Что касается крестных ходов, то в самое трудное время (хотя, может быть, трудные времена еще впереди) Украинская Православная Церковь организовала крестный ход, в котором участвовали более 200 тысяч человек. Телевидение, по крайней мере, российское, это показало. Не знаю, как эту картину показывало украинское телевидение или какие-то зарубежные телеканалы, но это было грандиозное шествие, это было море людей. Мы знаем, с какими трудностями сталкивались те, кто желал участвовать в этом крестному ходе. Люди съезжались со всех мест Украины, из всех областей, и сколько же беззаконий совершалось по дороге! Автобусы останавливали, людей высаживали, раздавались угрозы, иногда отбирались документы — и, несмотря на административное давление, приехало больше 200 тысяч человек! Ну, а если бы его не было? Тогда, наверное, участвовали бы и те, кто дрогнул или, поразмышляв, ехать или не ехать, решил: ну подожду, пока не поеду. Конечно, людей было бы еще больше.
Но вопрос даже не в том, сколько было человек. Была выражена мощная поддержка Украинской Православной Церкви, единственной канонической Церкви на Украине, и ее Предстоятелю Блаженнейшему владыке митрополиту Онуфрию. Эта акция имела очень большое значение, но ведь она не остановила процесс. Вы сказали, что 30-тысячный крестный ход в Эстонии как-то остановил развитие негативной ситуации…
— В одном Таллине было собрано более 30 тысяч…
— Да, остановил. А на Украине не остановил. Потому что ставки очень велики, и заказ на разрушение единства нашей Церкви имеет глобальное измерение. Это не просто борьба за юрисдикцию, — это борьба за разрушение единственной мощной православной силы в мире. Когда мы говорим о 150 миллионах верующих — это действительно так. Так ведь это 150 миллионов православных людей, которые стараются жить по православным законам! Но посмотрите на развитие современной цивилизации — наши ценности и идеалы не соответствуют тому, что нам навязывает мир. И, несомненно, кто-то решил нанести удар по этому острову свободы.
Почему я называю Православие островом свободы? Потому что мы свободны от глобального оболванивания, от господства над нами чужих мыслей. У нас есть опыт такой свободы: еще в советское время мы существовали в условиях идеологии, которая боролась с любым инакомыслием, и выстояли. Вот и в условиях глобального информационного воздействия, с совершенно конкретными целями, мы тоже остаемся свободными.
Давайте именно здесь искать причину того, почему далеко за пределами Украины возникли мысли об ослаблении Русской Православной Церкви, ее разделении. Кроме того, есть и менее глобальные причины и предпосылки: просто выдавить каноническое Православие из религиозного поля Украины, ослабить его до предела, создать раскольническую, а значит, безблагодатную юрисдикцию. На это нужно смотреть с разных точек зрения. Политики оценивают происходящее с политической точки зрения, а я с чисто духовной: что значит лишить благодати целый народ? Вместо благодатной Церкви, несущей дары Святаго Духа, мы видим перед собой просто ряженых — людей, не имеющих никаких полномочий совершать Божественную службу, а кое-кто из них предан анафеме.
Поэтому трагедия Украины, религиозных разделений на Украине выходит за границы политического поля, имея, я бы сказал, мистическое измерение. Именно так мы должны смотреть на случившееся. Но если говорить о том, что произошло совсем недавно, то мы видим грозный знак того, что раскол перешел границы Украины. Константинопольский Патриарх, нарушая все каноны, которые регулируют отношения между Церквами, вторгается на нашу землю, в нашу Церковь, заявляет о своем праве вторгаться, не имея на то никаких оснований в священных канонах. Это новация последних десятилетий. Это новация, которая приписывает Константинополю полномочия, которых он не имел и не мог иметь по определению.
Мы, как и все, кто занимается такого рода проблемами, знаем историю, знаем, чем был Константинопольский Патриарх. И мы понимаем, почему у него было некое влияние на другие Церкви. Дело в том, что Патриарх был рядом с византийским императором, который управлял всей ойкуменой — отсюда и слово «экуменический», — то есть населенным цивилизованным миром, пребывавшим в орбите греко-римского влияния. Конечно, Патриарх, находившийся рядом с императором и очень часто имевший с ним очень тесные отношения, оказывал на других если не каноническое — такого не было никогда, — но моральное и политическое влияние.
Но в то время строго соблюдались каноны, и ни один Константинопольский Патриарх не вмешивался в юрисдикцию другого Патриарха, это было строго ограничено. И когда нам сегодня говорят, что Константинополь имеет право принимать апелляции из других Церквей и судить, ссылаясь при этом на каноны IV Вселенского Собора, то это просто обман. Канон ясно говорит, что Константинопольский Патриарх имеет право принимать апелляции только по отношению к митрополитам, входящим в его юрисдикцию.
Существует знаменитое каноническое произведение «Пидалион», в котором даны комментарии на все каноны. «Пидалион» очень уважается и почитается в православном мире (особенно в греческом мире к этому документу до недавнего времени было особое отношение); считается, что эти комментарии имеют основополагающее значение. Так вот, «Пидалион» расшифровывает данный канон и говорит, что Константинопольский Патриарх имеет право принимает принимать апелляции и судить только митрополитов, входящих в его Патриархат, а дальше перечисляется: это не имеет отношения к Александрии, потому что александрийских митрополитов судит Александрийский Патриарх, Антиохии — потому что антиохийских судит Антиохийский Патриархат, и т.д. То есть применительно к нашему времени Константинопольский Патриарх не имеет никаких канонических полномочий и разрешений принимать апелляции от митрополитов других Поместных Православных Церквей.
Ну, а если Предстоятель Церкви грубо нарушает каноны, причем в контексте, не касающемся его собственной личности, его окружения, его клира, и вторгается в жизнь других Поместных Православных Церквей, то как на это реагировать? Если мы промолчим — мы создаем прецедент. А ведь, собственно говоря, разделение Рима и Константинополя и началось с того, что создавались прецеденты: кто-то на что-то закрывал глаза, кто-то из-за лести говорил что-то лишнее в адрес Римского епископа, а потом, когда дело дошло до серьезного конфликта, в Риме стали удивляться: «вы-то что восстаете против? вы же все время соглашались и дифирамбы в наш адрес пели». Вот и сегодня мы имеем дело с грубейшим нарушением канонов со стороны Константинополя. Если вы спросите о моем личном отношении ко всему этому, — я, естественно, переживаю. Вы знаете, я решил поехать и встретиться с Константинопольским Патриархом, чтобы поговорить по-человечески, по-братски, мы же с ним знакомы с 1977 года, еще молодыми людьми вместе работали, писали какие-то тексты. И я предложил встретиться, если Святейшему удобно, на какой-то нейтральной территории, например, в Шамбези (их центре под Женевой) или где-то еще, на что мне ответили: «Нет, Вы должны приехать к нам; только в Константинополе (Стамбуле) с Вами будет разговаривать Патриарх». Я понял, что за этим стоит желание, что называется, поставить на место. Кто-то из коллег даже сказал мне: «Не надо ехать, это унизительно», но я подумал: нет, это не унизительно. Да, это унизительно для тех, кто обращает внимание на подобные игры, но я на них внимание не обращаю. Я готов пешком идти куда угодно, только бы предотвратить такого рода развитие событий, — которое, к нашему сожалению, все же произошло.
И вот я поехал в Константинополь и по-братски разговаривал. Не могу сказать, что Константинопольский Патриарх так уж по-братски со мной говорил, но я пытался сделать все, чтобы его смягчить. Когда я чувствовал, что эмоции моего собеседника начинают превышать допустимый уровень, я брал его за руку и по-братски просил: «давайте спокойно поговорим». И у меня еще оставалась надежда, потому что доводы, которые мы приводили, были очень убедительными. Но, с другой стороны, его позиция по Украине уже тогда была выражена достаточно резко и радикально.
Но все-таки еще раз хочу сказать: надежда умирает последней. Поэтому всем, кто, может быть, критикует меня за то, что я тогда поехал, я и сейчас говорю, что нужно было сделать этот последний шаг. А если бы я его не сделал? Ведь нашелся бы кто-то в вашей среде, кто сказал бы: «Ну почему бы не встретиться, почему не поговорить? Почему не обсудить эту проблему от сердца к сердцу?» Я свидетельствую: этот шаг был сделан, мы поговорили от сердца к сердцу, но к положительным результатам этот шаг не привел. Но за это уже не мы несем ответственность. Благодарю вас.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
